СЕРПУХОВСКИЕ
May. 24th, 2012 03:12 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
texcontem17.
Эта девчонка, она сама не из Серпухова. Она сама из-под Серпухова, из деревни. Но всю жизнь в Серпухове жила. Так что можно считать - из Серпухова тоже.
А это потому что ее родители от нее отказались.
А они от нее отказались не по пьянству или уголовной статье, а вот по какой причине: она, девчонка эта, заговорила, как люди, в полтора года, но при этом на неизвестном языке. Веришь, нет? - не разберешь ничего.
Вроде, по-русски все понимает, даже на вопросы отвечает, а язык непонятный: вар-вар-бар-бар-тебе-тон-дос.
Ну, родители и отвезли ее в Серпухов, стали показывать там психическим докторам. Доктора тоже ничего не понимают. Вроде, ребенок уже большой, в горшок писает, говорит бойко, осмысленно, руками машет, глазами двигает - все рефлексы на месте.
А на каком языке ребенок разговаривает, непонятно: вар-вар-бар-бар-тебе-тон-дос.
Тут доцента одного из пединститута, Машкин его фамилия была, привлекли. Он известный полиглот был, даже и сперанто знал. Доцент послушал-послушал, руками всплеснул, лоб клетчатым платком вытер и говорит:
- Ах, батюшки, да это же не больше не меньше, как древний греческий! Вот так феномен среди бела дня. Жаль, что я сам этот сладкозвучный язык не понимаю.
Вот тут гады-родители от этой девчонки и отказались. "Зачем нам, - говорят, - в деревне такой греческий феномен? Мы люди простые". Оформили бумаги и уехали домой, а девчонку оставили в Серпухове.
Стала она в детском доме жить. В школу ходит со всеми, но успевает слабо. Вроде, и читать научилась, но отвечает только по-древнегречески: вар-вар-бар-бар-тебе-тон-дос. И пишет закорюками какими-то. А во всем Серпухове, после того, как Машкин однажды на майские до смерти в Оке утонул нетрезвый, ни одного человека не осталось, чтобы это дело не то чтоб прочитать - хотя бы оценить по заслугам.
Короче, так и жила в детдоме до зрелости. А как аттестат выдали, взяла паспорт, поехала в Москву, пошла там в университет и нашла одну дряхлую старушку, которая тоже по-древнегречески говорить может. Не знаю уж, что она той старушке рассказала, но только, Серега говорил, ее тремя самолетами в Англию вывезли.
Живет теперь, как сыр за пазухой, работает в каком-то музее. Ей там библиотекари из сейфов древние бумажки носят, а она недостающие места на них пишет: вар-вар-бар-бар-тебе-тон-дос.
Собаку завела себе, машину. И по-английски научилась, кстати.
Ну, пьет, конечно.
18.
Этот парень, он сам из Серпухова.
Это вообще-то грустная история.
Он сперва по снабжению мышарил, в ранге младшего товароведа, а при Ельцине уже держал наперсточный бизнес у нас. Глухонемых контролировал. Ну и транзитные дела пас по всему Серпухову. В смысле - цыган с сопутствующими товарами.
А в 2000 году, веришь, нет? - то ли что-то у него не срослось с цыганами, то ли что еще вышло, не знаю.
Короче, он как раз по полю колхозному шел к станции, от цыган, последнюю рисковую транзитную выручку нес в пакете.
На поле трава растет какая-то, рапс, типа бурьяна,сам черт голову сломит. И тут вдруг ему вступило: остановился среди поля и заплакал: "Ой, мама, что ж я делать буду? Под статьей же хожу уже сколько лет! Ой, бляха-муха, горе тебе, Серпухов, город гордый!"
Пакет бросил и побежал, как заяц.
Вернулся домой. Жена там у него, детишки. Смотрят: папка не в себе. Сначала тихо переживает, а потом криком уже начал кричать: "Ой, бляха-муха, горе тебе, Серпухов, город гордый, трындец и холокост настают! Спасайся, кто может, а куда - непонятно. Такие дела".
Ладно, жена позвала родню, посовещались. Там у них был один такой Николай, брат жены деверя сестры шурина тестя - по медицинской части, типа санитара. "Ну, - говорит,- делов; выспится и забудет. Давайте лучше народными средствами действовать".
Молока принесли ему, меду. Таблетку димедрола дали, по части гомеопатии.
А он - нет. С утра пришли - он на койке сидит, качается, как маятник Фуко, и все повторяет одно и то же: "Ой, бляха-муха, горе тебе, Серпухов, город гордый, трындец и холокост настают! Спасайся, кто может, а куда - непонятно. Такие дела".
В общем, Николай этот, санитар, рукой махнул и говорит: "Ну его. Пусть на воздухе погуляет, может, развеется".
И пошел этот парень гулять сам по себе. Сам гуляет, а сам плачет и кричит все то же самое, про Серпухов.
Шел, шел и видит: сидит в парке какой-то пацан на скамейке. В очках. Книжку читает. Услышал он крик, заложил книжку на пятьдесят седьмой странице папиросой "Беломор" и спрашивает:
- Але, мужик, какие проблемы?
А этот парень отвечает:
-Ой, бляха-муха, горе тебе, Серпухов, город гордый, трындец и холокост настают! Спасайся, кто может, а куда - непонятно. Такие дела. Короче: жизнь - говно, а потом умираешь.
Тут пацан этот, который книгу читал, подумал и говорит:
- Так чего ж ты тут киснешь? У меня вот сеструха в Иерусалиме, типа по еврейской части. Там тепло, финики. Хочешь, вызов пришлет? Пятьсот баксов - и все дела...
Короче, уехал этот парень в Израиль. Женился на сеструхе того пацана, с прежней семьей развелся, пейсы отрастил себе по самое нехочу. Родня-то сопротивлялась, через суд объявить психом пыталась, алименты взыскивала, в газетах про заговор публиковала, но он уже - тю-тю. Типа не та юрисдикция.
Сидит там где-то теперь в Иерусалиме у ворот, плачет: "Ой, бляха-муха, горе тебе, Серпухов, город гордый, трындец и холокост настают! Спасайся, кто может, а куда - непонятно. Такие дела. Короче: жизнь - говно, а потом умираешь".
Типа как Лев Толстой на станции Дно, Серега говорил.
Ну, пьет, конечно.
19.
Девчонка эта, она сама из Серпухова.
И этот пацан, он тоже из Серпухова сам.
Она на скрипке училась играть, мама ее в музшколу отдала. Юное дарование. Педагоги на нее надышаться не могли, такое пиццикато. Потом, в третьем классе, скрипку отставили, потому что у нее вдруг шахматные способности открылись. Папка ее в кружок отвел, так она там обыграла даже нашего знаменитого престарелого гроссмейстера Красноцерковского, а он однажды - веришь, нет? - с самим Далем чуть вничью на пяти досках не сыграл!
А у пацана этого по-другому было все. У мамки - три класса образования и два срока "химии". Папаша скрылся во тьме неизвестности еще, в сущности, до зачатия. В пять лет пацан этот украл у коммунальной соседки из супа мясо и во дворе сменял на пистолет с пистонами, подошел к участковому Фердяеву и давай прицельно в него палить. С тех пор на строгом учете состоял.
Ее в спецшколу отдали, с углублением. Она всех на олимпиадах побеждала, и по математике, и по рисованию, и по всякой литературе тоже. Писала в стенгазету, на всех смотрах и слетах выступала с бантами.
А он в обычную пошел, да ненадолго задержался. Точнее, в третьем-то классе - надолго, а потом - не очень. В четвертом побил окна у директора, в пятом принес в школу колоду карт с неприличными картинками, в шестом поджег физкультурного козла. Тут мера педагогическому долготерпению лопнула, и его тоже в спецшколу сдали, но в другую.
Девчонка эта свою школу с медалью закончила и поехала в Москву поступать на писателя. Она к тому времени уже в шахматах разочаровалась и решила романы писать. Прислала один свой роман писателю Мохову, он ей и ответил сразу: мол, новый Гоголь какой-то появился, приезжайте, душа моя, в литературный институт, создадим вам режим наилучшего благоприятствования.
Через три года пацан этот уже срок мотал. За лампочки. Он лампочки из подъездов тырил и цыганам в табор носил, а они оттуда металл-вольфрам добывали и эстонцам перепродавали. Потому что новые времена наступили. Мог бы административным отделаться, если бы при обыске не выкинул из окна обоих понятых. Этаж, допустим, у них первый был, но получилось нехорошо.
Короче, закончила эта девчонка свой институт, а счастья нету. И писатель Мохов оказался скотина, к тому же женатая. Вечно от нее невозможного хотел. Она от этого графомана еще на третьем курсе ушла, мыкалась по общагам, родителям ничего не сообщала. Стала в журналы критику писать про светские тусовки: как Дима Шрайбер вчера ударил по лицу Боба Грязнова, да во что была потом полуодета звезда Ангелика Омс.
А пацан этот как раз откинулся, вернулся в Серпухов и загулял. Гулял три недели, а потом опомнился. К мамке на могилку сходил, в церковь к отцу Михаилу, старых корешей нашел и потихоньку на ноги начал становиться. Сперва на рынке мышарили, потом в депутаты пошли, как в кино. Серега рассказывал, всю воблу в Серпухове контролировали. И спички.
Ну а она в Москве бьется, как рыбка. Работа не дается, неинтересно ей про тусовку критику писать. Денег нету, прописка птичья. Гордость не дает в Серпухов вернуться. Жила одно время с каким-то киргизом, так он оказался казах. Короче, пошла в продавщицы на рынок денежно-вещевой, забыл, как называется. А по ночам роман сочиняла про свою жизнь.
И пацан этот вскоре из депутатов вылетел. Что-то там у него не срослось с начальством, тем более, что опять новые времена настали. Знакомые из органов его предупредили: езжай ты отсюда подобру-поздорову, а то тут такие дела - и лампочки вспомнят, и понятых, и историю про приватизацию воблы. Не говоря о тех пяти конкурентах. Ну, он и отвалил по туристической визе в Америку, да и попросил там убежища. Кантовался на Брайтон-Бич, пока дело рассматривалось, столярничал помаленьку, кота завел. И очень любил гулять по набережной с видом на статую Свободы. Она ему родину напоминала.
А девчонка в Москве роман свой закончила и послала его издателям. Одиннадцать издателей ей отказали, а двенадцатый согласился. Издали роман в глянцевитой обложке, но из продажи тут же изъяли, потому что его голливудский продюссер Рабиновитс прочитал и пришел в полный экстаз. Я, говорит, буду его экранизировать с участием Ричарда Гира, Сильвестра Сталлоне, Брюса Виллиса, Олега Меньшикова и Бритни Спирс. И заключаю с автором пожизненный контракт на все про все, а за ценой не постоим. Ну и поехала она в Америку.
В общем, идет она однажды по набережной с видом на статую Свободы. И видит: навстречу ей пылит пацан с котом на поводке.
Остановилась она, он тоже остановился.
Она говорит по-английски:
- А как вашего котика зовут, простите?
- Васья, - он отвечает.
- Так вы что, - она уже по-русски спрашивает, - русский?
- Ну да, - он говорит, - конечно. Я сам из Серпухова.
- Так и я сама из Серпухова...
Нашли, короче, друг друга.
Живут теперь в Нью-Йорке, у нее там студия на сто пятом этаже. Она романы пишет, он по хозяйству помогает. Столярничает.
Ну, пьют, конечно.
20.
Этот пацан, он тоже сам из Серпухова.
Он в Серпухове был с самого начала главный ролевик. То есть - веришь, нет - когда еще была советская власть и все такие дела, он тогда уже отряд малышей-коротышей организовал, в рамках Дворца Пионеров. Сам Незнайкой наряжался, на первомайских демонстрациях отдельной колонной шел. Серега у них там поэта Цветика изображал. У меня фото есть.
Кстати, сам он, пацан этот, потом в фотоателье работал. Свадебные фотографии снимал, и на похоронах тоже.
Потом, когда Брежнева свергли и Горбачев настал, он на Толкиена переключился. Бегал по Серпухову в коротких штанах с мечом наперевес, искал что-то.
Сам при этом по-прежнему работал в фотоателье. На выпускных вечерах мышарил, и по части портретов кандидатов в депутаты.
При Ельцине основал движение "Серпуховские Телепузики за демократию". Но оно недолго просуществовало - что-то у них там не срослось с правообладателями телепузиков. Приехали из Москвы три мужика в пиджаках с сотовыми телефонами, и движение как-то скисло. Не выдержало рыночной конкуренции, Серега говорил.
При этом сам он все работал и работал в фотоателье, пацан этот, как папа Карло, я извиняюсь. Фотографировал для рекламы поросят с хреном и водку разную. Включая пиво и другую еду.
Когда Ельцина свергли, и Путин оказался, он, пацан этот, к Сереге пришел и говорит: "Ну все, задолбало, типа. Уеду я уже, пожалуйста, отсюда".
И правда - уехал.
Фотоаппарат продал, сжег все, чему поклонялся раньше: шляпу с колокольчиком, штаны короткие, кольцо с головы, меч... И смотал чисто конкретно в Новую Зеландию.
Развел там кучу обезьян на ферме и сдает их в аренду неграм - бананы рвать.
Ролевик, я же говорю.
Ну, пьет, конечно.
21.
Эта девчонка из Серпухова родом сама.
Она скалолазаньем очень с детства увлекалась. А какие в Серпухове скалы? Вот она и стала по домам лазить. По стенкам прямо, веришь, нет?
Ее все спрашивали: чего, мол, ты лазишь, что за радость в том? А она отшучивалась: может, мол, и будет радость.
Сперва, пока пятиэтажки покоряла, никто дурного слова не говорил. Ну, она по торцам мышарила, там окон нету.
Но потом на девятиэтажки переключилась, и тут уже жильцы стали жаловаться. Одной старушке чуть дурно не стало: она на балконе цветы из леечки поливала, а тут эта девчонка ползет, вся в веревках и с крючьями на лапах. Еще такой один Сурков Николай Михалыч из мэрии заявление написал о проникновении в тайну личной жизни путем заглядывания в окно. Хотя какая там у него личная жизнь, у этого Суркова: стыд один. Ну и милиция заинтересовалась: нет ли тут умысла на преступление. Вызвали ее на беседу. Но хорошей беседы у них не получилась.
Она им говорит: "А вот нечего было Кремль в Серпухове разрушать, я бы там без ущерба для интимных занятий вашего Суркова на башню лазила".
А милиционеры отвечают: "Если б Кремль не разобрали, так кто бы тебе там лазить дал, ты сама как думаешь?"
А она: "А где же мне лазить?"
А милиционеры: "А ты что, без этого не можешь? Дурочка, что ли? Что тебе за радость?"
А она им говорит: "Сами вы дураки какие-то".
В общем, не срослось у нее с милицией, обиделись они и предупредили о недопустимости. А она в тот же вечер назло им на гостиницу полезла.
Главный милиционер, как узнал, сам к гостинице пришел и в мегафон кричит:
- Слезай, дуреха, стрелять буду.
А она сверху ему:
- Стреляйте, конечно, может, кого из гостей как раз подстрелите.
А гости тут как тут: из номеров высовываются, на балконах стоят, руками машут. И стоит, в частности, на верхнем этаже на балконе один молодой человек в футболке с портретом "Битлз". Девчонка эта крюк на его балкон как раз закинула, подтянулась и влезла. Поглядела на молодого человека и говорит:
- Опа-на. Вот она и радость.
Короче, увез этот Пьер ее к себе в Швейцарию. Он там главный по сенбернарам, Серега говорил.
А чего, неплохо устроилась. Альпы под боком, лазай сколько душе угодно. Но она, вроде, завязала с этим делом. Университет закончила и пишет диссертацию про Андрея Белого и Сашу Черного.
Ну, пьет, конечно.
22.
Прикинь, этот пацан, он тоже из Серпухова.
Он в восемнадцать лет вдруг осознал себя типа украинцем. Шевченко всего наизусть выучил и президенту Кучме письмо написал: мол, примите меня в свое подданство, дорогой Леонид Данилыч.
Ну, Кучма ему ответил, дескать, приезжайте, уважаемый, в Москву, в нужный переулок, там у нас посольство, перетрите эту тему с нашими официальными людьми.
Отписка, конечно, но он поехал. Там на него поглядели и говорят: "Ну какой из тебя украинец? Езжай назад в Серпухов и не пыли тут".
Он и правда назад в Серпухов приехал и на работу устроился, улицы озеленять. Полгода озеленяет, полгода, пока холодно, опять украинскими делами занимается. Перевел на украинскую мову, например, стихотворение Пушкина "Анчар". По Серпухову ходил в ихней рубашке с узорами.
Тут Кучму списали, и пошла у хохлов оранжевая революция. Пацан этот - веришь, нет? - за Ющенко агитировал. Письма протеста писал Путину, пять штук, чтобы не смел больше поздравлять Януковича. Общество серпуховских украинцев возглавил. Семь человек их было, включая этого пацана и Цилю Соломоновну Зак, которая раньше в цирке работала женщиной-змеей.
Тут его вызвали и говорят:
- Ты чего это?
А он отвечает:
- Выбачайтэ, нэ розумию.
Не вышло, в общем, у них хорошего разговора. Из озеленителей его выгнали, так он опять в Москву поехал и в посольство пошел. Там на него снова поглядели и говорят: "Нет, ну правда - какой из тебя украинец? Езжай назад в Серпухов и не пыли тут".
А он им отвечает:
- Выбачайтэ, нэ розумию.
Тут они плюнули и дали ему все-таки гражданство. Потому что сами не понимали, как теперь жить и где границы разумной реальности, Серега говорил.
Живет теперь у себя в Киеве, женился на одной там Наталке. Чуб отрастил, как Тарас Бульба. На бандуре играет. Работает спасателем на пляже. Полгода спасает, полгода, пока холодно, на украинскую мову поэта Кибирова переводит.
Ну, пьет, конечно.
23.
Этот пацан - веришь, нет? - это сам Серега.
Он сам из Йоханнесбурга, но его прадед как раз трудился в Серпухове купцом до революции. Мыло людям продавал, сахар, туалетную бумагу и все такое.
А когда революция случилась, прадеда раскулачили до смерти, а прабабка с детьми на поезде в Стамбул умотала. Короче, у мужа какие-то бумаги были, типа ваучеров, в швейцарском банке, так она их с собой прихватила. И потом обналичила по текущему курсу СКВ, в Париже уже.
Умная была женщина, Серега говорил, поглядела вокруг себя на эту Европу и уехала с детьми в Южную Африку, от греха подальше. Какие-то там купила алмазные шахты. При этом всегда повторяла: не забывайте, дети, мы - серпуховские.
Стали там жить. Дед Серегин был в семье младший, он в первый класс уже там пошел, потом школу закончил, выучился на оперного тенора. Пел на бис. Потом на одной полунегритянке женился и Серегиного папаню в результате родил. При этом сам уже по-русски знал только водку и известную мать, но детям говорил на африканском языке: не забывайте, мы - серпуховские.
Папаня-то Серегин, младший в семье, по инженерной части пошел. Изобрел машину для обработки алмазов, продал ее евреям и якутам в составе СССР и обогатился сказочно. По русски вообще уже не мог, женился на француженке, но детям говорил по-английски: не забывайте, мы - серпуховские.
Серега в семье был младший. Он папиных речей наслушался, русский выучил и в 1980, как паспорт получил, так сразу на Олимпиаду в Москву рванул. Поглядел на рекорды спорта, "Пепси-колы" выпил и отписал папе в Африку: мол так и так, я родину теперь никогда не покину, не забывайте, папа, мы - серпуховские. И поселился в Серпухове на постоянное место жительства.
Гражданство бывшее наше принял, в армии отслужил. Прописался на улице 23 февраля.
Папка ему переводы шлет до сих пор, но он на себя ничего почти не тратит. Работает в городском архиве. По общественной части мышарит тоже.
Ну, пьет, конечно.
Эта девчонка, она сама не из Серпухова. Она сама из-под Серпухова, из деревни. Но всю жизнь в Серпухове жила. Так что можно считать - из Серпухова тоже.
А это потому что ее родители от нее отказались.
А они от нее отказались не по пьянству или уголовной статье, а вот по какой причине: она, девчонка эта, заговорила, как люди, в полтора года, но при этом на неизвестном языке. Веришь, нет? - не разберешь ничего.
Вроде, по-русски все понимает, даже на вопросы отвечает, а язык непонятный: вар-вар-бар-бар-тебе-тон-дос.
Ну, родители и отвезли ее в Серпухов, стали показывать там психическим докторам. Доктора тоже ничего не понимают. Вроде, ребенок уже большой, в горшок писает, говорит бойко, осмысленно, руками машет, глазами двигает - все рефлексы на месте.
А на каком языке ребенок разговаривает, непонятно: вар-вар-бар-бар-тебе-тон-дос.
Тут доцента одного из пединститута, Машкин его фамилия была, привлекли. Он известный полиглот был, даже и сперанто знал. Доцент послушал-послушал, руками всплеснул, лоб клетчатым платком вытер и говорит:
- Ах, батюшки, да это же не больше не меньше, как древний греческий! Вот так феномен среди бела дня. Жаль, что я сам этот сладкозвучный язык не понимаю.
Вот тут гады-родители от этой девчонки и отказались. "Зачем нам, - говорят, - в деревне такой греческий феномен? Мы люди простые". Оформили бумаги и уехали домой, а девчонку оставили в Серпухове.
Стала она в детском доме жить. В школу ходит со всеми, но успевает слабо. Вроде, и читать научилась, но отвечает только по-древнегречески: вар-вар-бар-бар-тебе-тон-дос. И пишет закорюками какими-то. А во всем Серпухове, после того, как Машкин однажды на майские до смерти в Оке утонул нетрезвый, ни одного человека не осталось, чтобы это дело не то чтоб прочитать - хотя бы оценить по заслугам.
Короче, так и жила в детдоме до зрелости. А как аттестат выдали, взяла паспорт, поехала в Москву, пошла там в университет и нашла одну дряхлую старушку, которая тоже по-древнегречески говорить может. Не знаю уж, что она той старушке рассказала, но только, Серега говорил, ее тремя самолетами в Англию вывезли.
Живет теперь, как сыр за пазухой, работает в каком-то музее. Ей там библиотекари из сейфов древние бумажки носят, а она недостающие места на них пишет: вар-вар-бар-бар-тебе-тон-дос.
Собаку завела себе, машину. И по-английски научилась, кстати.
Ну, пьет, конечно.
18.
Этот парень, он сам из Серпухова.
Это вообще-то грустная история.
Он сперва по снабжению мышарил, в ранге младшего товароведа, а при Ельцине уже держал наперсточный бизнес у нас. Глухонемых контролировал. Ну и транзитные дела пас по всему Серпухову. В смысле - цыган с сопутствующими товарами.
А в 2000 году, веришь, нет? - то ли что-то у него не срослось с цыганами, то ли что еще вышло, не знаю.
Короче, он как раз по полю колхозному шел к станции, от цыган, последнюю рисковую транзитную выручку нес в пакете.
На поле трава растет какая-то, рапс, типа бурьяна,сам черт голову сломит. И тут вдруг ему вступило: остановился среди поля и заплакал: "Ой, мама, что ж я делать буду? Под статьей же хожу уже сколько лет! Ой, бляха-муха, горе тебе, Серпухов, город гордый!"
Пакет бросил и побежал, как заяц.
Вернулся домой. Жена там у него, детишки. Смотрят: папка не в себе. Сначала тихо переживает, а потом криком уже начал кричать: "Ой, бляха-муха, горе тебе, Серпухов, город гордый, трындец и холокост настают! Спасайся, кто может, а куда - непонятно. Такие дела".
Ладно, жена позвала родню, посовещались. Там у них был один такой Николай, брат жены деверя сестры шурина тестя - по медицинской части, типа санитара. "Ну, - говорит,- делов; выспится и забудет. Давайте лучше народными средствами действовать".
Молока принесли ему, меду. Таблетку димедрола дали, по части гомеопатии.
А он - нет. С утра пришли - он на койке сидит, качается, как маятник Фуко, и все повторяет одно и то же: "Ой, бляха-муха, горе тебе, Серпухов, город гордый, трындец и холокост настают! Спасайся, кто может, а куда - непонятно. Такие дела".
В общем, Николай этот, санитар, рукой махнул и говорит: "Ну его. Пусть на воздухе погуляет, может, развеется".
И пошел этот парень гулять сам по себе. Сам гуляет, а сам плачет и кричит все то же самое, про Серпухов.
Шел, шел и видит: сидит в парке какой-то пацан на скамейке. В очках. Книжку читает. Услышал он крик, заложил книжку на пятьдесят седьмой странице папиросой "Беломор" и спрашивает:
- Але, мужик, какие проблемы?
А этот парень отвечает:
-Ой, бляха-муха, горе тебе, Серпухов, город гордый, трындец и холокост настают! Спасайся, кто может, а куда - непонятно. Такие дела. Короче: жизнь - говно, а потом умираешь.
Тут пацан этот, который книгу читал, подумал и говорит:
- Так чего ж ты тут киснешь? У меня вот сеструха в Иерусалиме, типа по еврейской части. Там тепло, финики. Хочешь, вызов пришлет? Пятьсот баксов - и все дела...
Короче, уехал этот парень в Израиль. Женился на сеструхе того пацана, с прежней семьей развелся, пейсы отрастил себе по самое нехочу. Родня-то сопротивлялась, через суд объявить психом пыталась, алименты взыскивала, в газетах про заговор публиковала, но он уже - тю-тю. Типа не та юрисдикция.
Сидит там где-то теперь в Иерусалиме у ворот, плачет: "Ой, бляха-муха, горе тебе, Серпухов, город гордый, трындец и холокост настают! Спасайся, кто может, а куда - непонятно. Такие дела. Короче: жизнь - говно, а потом умираешь".
Типа как Лев Толстой на станции Дно, Серега говорил.
Ну, пьет, конечно.
19.
Девчонка эта, она сама из Серпухова.
И этот пацан, он тоже из Серпухова сам.
Она на скрипке училась играть, мама ее в музшколу отдала. Юное дарование. Педагоги на нее надышаться не могли, такое пиццикато. Потом, в третьем классе, скрипку отставили, потому что у нее вдруг шахматные способности открылись. Папка ее в кружок отвел, так она там обыграла даже нашего знаменитого престарелого гроссмейстера Красноцерковского, а он однажды - веришь, нет? - с самим Далем чуть вничью на пяти досках не сыграл!
А у пацана этого по-другому было все. У мамки - три класса образования и два срока "химии". Папаша скрылся во тьме неизвестности еще, в сущности, до зачатия. В пять лет пацан этот украл у коммунальной соседки из супа мясо и во дворе сменял на пистолет с пистонами, подошел к участковому Фердяеву и давай прицельно в него палить. С тех пор на строгом учете состоял.
Ее в спецшколу отдали, с углублением. Она всех на олимпиадах побеждала, и по математике, и по рисованию, и по всякой литературе тоже. Писала в стенгазету, на всех смотрах и слетах выступала с бантами.
А он в обычную пошел, да ненадолго задержался. Точнее, в третьем-то классе - надолго, а потом - не очень. В четвертом побил окна у директора, в пятом принес в школу колоду карт с неприличными картинками, в шестом поджег физкультурного козла. Тут мера педагогическому долготерпению лопнула, и его тоже в спецшколу сдали, но в другую.
Девчонка эта свою школу с медалью закончила и поехала в Москву поступать на писателя. Она к тому времени уже в шахматах разочаровалась и решила романы писать. Прислала один свой роман писателю Мохову, он ей и ответил сразу: мол, новый Гоголь какой-то появился, приезжайте, душа моя, в литературный институт, создадим вам режим наилучшего благоприятствования.
Через три года пацан этот уже срок мотал. За лампочки. Он лампочки из подъездов тырил и цыганам в табор носил, а они оттуда металл-вольфрам добывали и эстонцам перепродавали. Потому что новые времена наступили. Мог бы административным отделаться, если бы при обыске не выкинул из окна обоих понятых. Этаж, допустим, у них первый был, но получилось нехорошо.
Короче, закончила эта девчонка свой институт, а счастья нету. И писатель Мохов оказался скотина, к тому же женатая. Вечно от нее невозможного хотел. Она от этого графомана еще на третьем курсе ушла, мыкалась по общагам, родителям ничего не сообщала. Стала в журналы критику писать про светские тусовки: как Дима Шрайбер вчера ударил по лицу Боба Грязнова, да во что была потом полуодета звезда Ангелика Омс.
А пацан этот как раз откинулся, вернулся в Серпухов и загулял. Гулял три недели, а потом опомнился. К мамке на могилку сходил, в церковь к отцу Михаилу, старых корешей нашел и потихоньку на ноги начал становиться. Сперва на рынке мышарили, потом в депутаты пошли, как в кино. Серега рассказывал, всю воблу в Серпухове контролировали. И спички.
Ну а она в Москве бьется, как рыбка. Работа не дается, неинтересно ей про тусовку критику писать. Денег нету, прописка птичья. Гордость не дает в Серпухов вернуться. Жила одно время с каким-то киргизом, так он оказался казах. Короче, пошла в продавщицы на рынок денежно-вещевой, забыл, как называется. А по ночам роман сочиняла про свою жизнь.
И пацан этот вскоре из депутатов вылетел. Что-то там у него не срослось с начальством, тем более, что опять новые времена настали. Знакомые из органов его предупредили: езжай ты отсюда подобру-поздорову, а то тут такие дела - и лампочки вспомнят, и понятых, и историю про приватизацию воблы. Не говоря о тех пяти конкурентах. Ну, он и отвалил по туристической визе в Америку, да и попросил там убежища. Кантовался на Брайтон-Бич, пока дело рассматривалось, столярничал помаленьку, кота завел. И очень любил гулять по набережной с видом на статую Свободы. Она ему родину напоминала.
А девчонка в Москве роман свой закончила и послала его издателям. Одиннадцать издателей ей отказали, а двенадцатый согласился. Издали роман в глянцевитой обложке, но из продажи тут же изъяли, потому что его голливудский продюссер Рабиновитс прочитал и пришел в полный экстаз. Я, говорит, буду его экранизировать с участием Ричарда Гира, Сильвестра Сталлоне, Брюса Виллиса, Олега Меньшикова и Бритни Спирс. И заключаю с автором пожизненный контракт на все про все, а за ценой не постоим. Ну и поехала она в Америку.
В общем, идет она однажды по набережной с видом на статую Свободы. И видит: навстречу ей пылит пацан с котом на поводке.
Остановилась она, он тоже остановился.
Она говорит по-английски:
- А как вашего котика зовут, простите?
- Васья, - он отвечает.
- Так вы что, - она уже по-русски спрашивает, - русский?
- Ну да, - он говорит, - конечно. Я сам из Серпухова.
- Так и я сама из Серпухова...
Нашли, короче, друг друга.
Живут теперь в Нью-Йорке, у нее там студия на сто пятом этаже. Она романы пишет, он по хозяйству помогает. Столярничает.
Ну, пьют, конечно.
20.
Этот пацан, он тоже сам из Серпухова.
Он в Серпухове был с самого начала главный ролевик. То есть - веришь, нет - когда еще была советская власть и все такие дела, он тогда уже отряд малышей-коротышей организовал, в рамках Дворца Пионеров. Сам Незнайкой наряжался, на первомайских демонстрациях отдельной колонной шел. Серега у них там поэта Цветика изображал. У меня фото есть.
Кстати, сам он, пацан этот, потом в фотоателье работал. Свадебные фотографии снимал, и на похоронах тоже.
Потом, когда Брежнева свергли и Горбачев настал, он на Толкиена переключился. Бегал по Серпухову в коротких штанах с мечом наперевес, искал что-то.
Сам при этом по-прежнему работал в фотоателье. На выпускных вечерах мышарил, и по части портретов кандидатов в депутаты.
При Ельцине основал движение "Серпуховские Телепузики за демократию". Но оно недолго просуществовало - что-то у них там не срослось с правообладателями телепузиков. Приехали из Москвы три мужика в пиджаках с сотовыми телефонами, и движение как-то скисло. Не выдержало рыночной конкуренции, Серега говорил.
При этом сам он все работал и работал в фотоателье, пацан этот, как папа Карло, я извиняюсь. Фотографировал для рекламы поросят с хреном и водку разную. Включая пиво и другую еду.
Когда Ельцина свергли, и Путин оказался, он, пацан этот, к Сереге пришел и говорит: "Ну все, задолбало, типа. Уеду я уже, пожалуйста, отсюда".
И правда - уехал.
Фотоаппарат продал, сжег все, чему поклонялся раньше: шляпу с колокольчиком, штаны короткие, кольцо с головы, меч... И смотал чисто конкретно в Новую Зеландию.
Развел там кучу обезьян на ферме и сдает их в аренду неграм - бананы рвать.
Ролевик, я же говорю.
Ну, пьет, конечно.
21.
Эта девчонка из Серпухова родом сама.
Она скалолазаньем очень с детства увлекалась. А какие в Серпухове скалы? Вот она и стала по домам лазить. По стенкам прямо, веришь, нет?
Ее все спрашивали: чего, мол, ты лазишь, что за радость в том? А она отшучивалась: может, мол, и будет радость.
Сперва, пока пятиэтажки покоряла, никто дурного слова не говорил. Ну, она по торцам мышарила, там окон нету.
Но потом на девятиэтажки переключилась, и тут уже жильцы стали жаловаться. Одной старушке чуть дурно не стало: она на балконе цветы из леечки поливала, а тут эта девчонка ползет, вся в веревках и с крючьями на лапах. Еще такой один Сурков Николай Михалыч из мэрии заявление написал о проникновении в тайну личной жизни путем заглядывания в окно. Хотя какая там у него личная жизнь, у этого Суркова: стыд один. Ну и милиция заинтересовалась: нет ли тут умысла на преступление. Вызвали ее на беседу. Но хорошей беседы у них не получилась.
Она им говорит: "А вот нечего было Кремль в Серпухове разрушать, я бы там без ущерба для интимных занятий вашего Суркова на башню лазила".
А милиционеры отвечают: "Если б Кремль не разобрали, так кто бы тебе там лазить дал, ты сама как думаешь?"
А она: "А где же мне лазить?"
А милиционеры: "А ты что, без этого не можешь? Дурочка, что ли? Что тебе за радость?"
А она им говорит: "Сами вы дураки какие-то".
В общем, не срослось у нее с милицией, обиделись они и предупредили о недопустимости. А она в тот же вечер назло им на гостиницу полезла.
Главный милиционер, как узнал, сам к гостинице пришел и в мегафон кричит:
- Слезай, дуреха, стрелять буду.
А она сверху ему:
- Стреляйте, конечно, может, кого из гостей как раз подстрелите.
А гости тут как тут: из номеров высовываются, на балконах стоят, руками машут. И стоит, в частности, на верхнем этаже на балконе один молодой человек в футболке с портретом "Битлз". Девчонка эта крюк на его балкон как раз закинула, подтянулась и влезла. Поглядела на молодого человека и говорит:
- Опа-на. Вот она и радость.
Короче, увез этот Пьер ее к себе в Швейцарию. Он там главный по сенбернарам, Серега говорил.
А чего, неплохо устроилась. Альпы под боком, лазай сколько душе угодно. Но она, вроде, завязала с этим делом. Университет закончила и пишет диссертацию про Андрея Белого и Сашу Черного.
Ну, пьет, конечно.
22.
Прикинь, этот пацан, он тоже из Серпухова.
Он в восемнадцать лет вдруг осознал себя типа украинцем. Шевченко всего наизусть выучил и президенту Кучме письмо написал: мол, примите меня в свое подданство, дорогой Леонид Данилыч.
Ну, Кучма ему ответил, дескать, приезжайте, уважаемый, в Москву, в нужный переулок, там у нас посольство, перетрите эту тему с нашими официальными людьми.
Отписка, конечно, но он поехал. Там на него поглядели и говорят: "Ну какой из тебя украинец? Езжай назад в Серпухов и не пыли тут".
Он и правда назад в Серпухов приехал и на работу устроился, улицы озеленять. Полгода озеленяет, полгода, пока холодно, опять украинскими делами занимается. Перевел на украинскую мову, например, стихотворение Пушкина "Анчар". По Серпухову ходил в ихней рубашке с узорами.
Тут Кучму списали, и пошла у хохлов оранжевая революция. Пацан этот - веришь, нет? - за Ющенко агитировал. Письма протеста писал Путину, пять штук, чтобы не смел больше поздравлять Януковича. Общество серпуховских украинцев возглавил. Семь человек их было, включая этого пацана и Цилю Соломоновну Зак, которая раньше в цирке работала женщиной-змеей.
Тут его вызвали и говорят:
- Ты чего это?
А он отвечает:
- Выбачайтэ, нэ розумию.
Не вышло, в общем, у них хорошего разговора. Из озеленителей его выгнали, так он опять в Москву поехал и в посольство пошел. Там на него снова поглядели и говорят: "Нет, ну правда - какой из тебя украинец? Езжай назад в Серпухов и не пыли тут".
А он им отвечает:
- Выбачайтэ, нэ розумию.
Тут они плюнули и дали ему все-таки гражданство. Потому что сами не понимали, как теперь жить и где границы разумной реальности, Серега говорил.
Живет теперь у себя в Киеве, женился на одной там Наталке. Чуб отрастил, как Тарас Бульба. На бандуре играет. Работает спасателем на пляже. Полгода спасает, полгода, пока холодно, на украинскую мову поэта Кибирова переводит.
Ну, пьет, конечно.
23.
Этот пацан - веришь, нет? - это сам Серега.
Он сам из Йоханнесбурга, но его прадед как раз трудился в Серпухове купцом до революции. Мыло людям продавал, сахар, туалетную бумагу и все такое.
А когда революция случилась, прадеда раскулачили до смерти, а прабабка с детьми на поезде в Стамбул умотала. Короче, у мужа какие-то бумаги были, типа ваучеров, в швейцарском банке, так она их с собой прихватила. И потом обналичила по текущему курсу СКВ, в Париже уже.
Умная была женщина, Серега говорил, поглядела вокруг себя на эту Европу и уехала с детьми в Южную Африку, от греха подальше. Какие-то там купила алмазные шахты. При этом всегда повторяла: не забывайте, дети, мы - серпуховские.
Стали там жить. Дед Серегин был в семье младший, он в первый класс уже там пошел, потом школу закончил, выучился на оперного тенора. Пел на бис. Потом на одной полунегритянке женился и Серегиного папаню в результате родил. При этом сам уже по-русски знал только водку и известную мать, но детям говорил на африканском языке: не забывайте, мы - серпуховские.
Папаня-то Серегин, младший в семье, по инженерной части пошел. Изобрел машину для обработки алмазов, продал ее евреям и якутам в составе СССР и обогатился сказочно. По русски вообще уже не мог, женился на француженке, но детям говорил по-английски: не забывайте, мы - серпуховские.
Серега в семье был младший. Он папиных речей наслушался, русский выучил и в 1980, как паспорт получил, так сразу на Олимпиаду в Москву рванул. Поглядел на рекорды спорта, "Пепси-колы" выпил и отписал папе в Африку: мол так и так, я родину теперь никогда не покину, не забывайте, папа, мы - серпуховские. И поселился в Серпухове на постоянное место жительства.
Гражданство бывшее наше принял, в армии отслужил. Прописался на улице 23 февраля.
Папка ему переводы шлет до сих пор, но он на себя ничего почти не тратит. Работает в городском архиве. По общественной части мышарит тоже.
Ну, пьет, конечно.
