(no subject)
Mar. 17th, 2014 03:14 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
texcontemНекрепкий летний сон махнул крылом, Ванька вскинулся на кровати и сразу понял, что проспал.
Небо едва начинало сереть. Бабушка возилась с печкой.
Ванька чуть не заплакал от обиды – вчера дед пообещал взять его с собой на люстрацию, а теперь, получается, сбежал.
- Деда давно ушел?
- Только что. Поешь блинков, потом догонишь.
Ванька схватил ком одежды и выкатился за дверь.
Едва тропинка спустилась в овраг, Ванька нырнул в густой, как молоко, туман, и сразу заблудился.
Кружил, не узнавая знакомых мест, по уши вымок в росе, в панике снова и снова поворачивал не туда, едва не свалился в бросившуюся под ноги реку.
И вдруг услышал, как где-то совсем близко нож лязгает об оселок и дед, имитируя украинский акцент, тихонько поёт «я нэ сдамся бэз бою».
Ванька перевел дыхание, оборвал со штанов репьи и с независимым видом вылез на пригорок.
- Пришел? – Дед подмигнул, проверяя шершавым пальцем блестящее лезвие. – Ну, тогда помогай. – и бросил внуку моток грубой веревки.
Всё еще чувствуя послевкусие обиды, Ванька повесил на гвоздь свою курточку, размотал веревку и люстрация началась.
Дед скрылся в сарае и через минуту вышел, ведя под уздцы огромного, сверкающего гладью шелкового костюма единороса.
Единорос осторожно ступал, жмурясь на свет, а Дед трепал его по необъятной шее и что-то тихонько нашептывал.
Увидев Ваньку, Единорос потоптался на месте, потом вдруг захрапел и вскинулся на дыбы.
- Держи его!
Ванька закусил губу, чтоб не заорать со страха, и всем весом потянул веревку, увязая кедами в сырой скользкой глине, а огромный единорос, то приседая на задние ноги, то с силой выбрасывая их назад, крутил башкой, роняя хлопья пены, и бешено бил перед самым лицом деда паспортом гражданина Чехии.
- Тпру, зараза!..
Дед не испугался, и через минуту стреноженный единорос уже лежал на земле, безумно вращая глазами, а дед, всё также нашептывая ему что-то успокоительное, сноровисто орудовал острым, как бритва, ножом.
- Ванька, таз!
Лишившись депутатской неприкосновенности, имущества и чина, единорос сразу затих.
Дед отпустил веревку, единорос поднялся с земли и задумчивым шагом отошел к дальнему углу загона, прислушиваясь к новым ощущениям и готовясь ехать домой на метро.
- Видал? – Дед вытер окровавленные ладони о передник и подмигнул внуку.
- Да. – Тяжело сопя, Ванька принялся наматывать на локоть веревку, чтоб скрыть дрожь в руках.
- Ну, теперь ты.
Дед вывел из сарая двух племянников давешнего единороса, таких же крупных и гладко-шелковых госслужащих, тяжёлую бесформенную супругу и тоненькую звонкую кобылку-двухлетку, на которую были оформлены оффшорные счета и бесчисленная движимая и недвижимая собственность.
Ванька подтянул штаны и двинулся к племяннику.
Какой же он огромный!
Встав на цыпочки, Ванька едва дотягивался до холки.
Подражая деду, Ванька принялся шептать едросу что-то успокоительное о радостях честной жизни и созидательного труда, дрожащими пальцами подводя веревку под необъятный пах, а дед встав поодаль, с безразличным видом свернул папиросу, но так её и не зажег.
Племянник внимательно следил за Ванькой, иногда вздрагивая и тряся башкой, а Ванька продолжал шептать свои мантры и, слизывая языком капли пота, бросал и бросал новые петли на дорогое шелковое сукно.
Спустя несколько бесконечных минут едрос позволил уложить себя на землю и связать.
Дед глубоко вздохнул, закурил, наконец, свою папиросу и протянул Ваньке влажный от крови нож:
- Давай. Люстрируй.
Ванька вытер рукавом лицо, повернул нож лезвием к себе и прицелившись, сильно нажал.
Племянник выгнулся дугой, сбросил Ваньку, и замолотил по глине, пытаясь подняться и улететь в Австрию.
Нож остался торчать в промежности, глина вокруг молодого миллиардера быстро темнела от крови.
Дед бросился на едроса и пиджаком прикрыл ему башку.
- Давай! Давай же! Ну?!
Упав на шелковый крестец, оглушенный Ванька с трудом поймал пляшущую рукоять и принялся энергично пилить.
- Да давай же ты, господи!..
Весь в крови и глине, Ванька с трудом поднялся с едроса и сбросил в таз окровавленные эфэсбешные корочки.
- Не много я ему?
- В самый раз!
Тяжело дыша, дед сплюнул в траву остатки изломанной папиросы.
- Ну, что сразу второго? Или перекур?
- Перекур.
Дед с внуком вышли за забор и сели на перевернутую тележку.
- Деда, дай затянуться?
- Нечего. У тебя вся жизнь впереди, чтоб куревом здоровье губить.
Туман таял, розовыми клочьями плыл по берегам реки, большое блестящее солнце поднималось навстречу людям, играя в траве и на молодых листочках деревьев.
- Ладно, – дед растоптал окурок, – пошли, а то до вечера не управимся.
Пели птицы. Свежелюстрированный племянник едроса тоненько ржал, глядя на себя в зеркало.
Ванька поглубже вдохнул теплый утренний воздух и потопал за дедом.
http://skobars.livejournal.com/3190620.html
Небо едва начинало сереть. Бабушка возилась с печкой.
Ванька чуть не заплакал от обиды – вчера дед пообещал взять его с собой на люстрацию, а теперь, получается, сбежал.
- Деда давно ушел?
- Только что. Поешь блинков, потом догонишь.
Ванька схватил ком одежды и выкатился за дверь.
Едва тропинка спустилась в овраг, Ванька нырнул в густой, как молоко, туман, и сразу заблудился.
Кружил, не узнавая знакомых мест, по уши вымок в росе, в панике снова и снова поворачивал не туда, едва не свалился в бросившуюся под ноги реку.
И вдруг услышал, как где-то совсем близко нож лязгает об оселок и дед, имитируя украинский акцент, тихонько поёт «я нэ сдамся бэз бою».
Ванька перевел дыхание, оборвал со штанов репьи и с независимым видом вылез на пригорок.
- Пришел? – Дед подмигнул, проверяя шершавым пальцем блестящее лезвие. – Ну, тогда помогай. – и бросил внуку моток грубой веревки.
Всё еще чувствуя послевкусие обиды, Ванька повесил на гвоздь свою курточку, размотал веревку и люстрация началась.
Дед скрылся в сарае и через минуту вышел, ведя под уздцы огромного, сверкающего гладью шелкового костюма единороса.
Единорос осторожно ступал, жмурясь на свет, а Дед трепал его по необъятной шее и что-то тихонько нашептывал.
Увидев Ваньку, Единорос потоптался на месте, потом вдруг захрапел и вскинулся на дыбы.
- Держи его!
Ванька закусил губу, чтоб не заорать со страха, и всем весом потянул веревку, увязая кедами в сырой скользкой глине, а огромный единорос, то приседая на задние ноги, то с силой выбрасывая их назад, крутил башкой, роняя хлопья пены, и бешено бил перед самым лицом деда паспортом гражданина Чехии.
- Тпру, зараза!..
Дед не испугался, и через минуту стреноженный единорос уже лежал на земле, безумно вращая глазами, а дед, всё также нашептывая ему что-то успокоительное, сноровисто орудовал острым, как бритва, ножом.
- Ванька, таз!
Лишившись депутатской неприкосновенности, имущества и чина, единорос сразу затих.
Дед отпустил веревку, единорос поднялся с земли и задумчивым шагом отошел к дальнему углу загона, прислушиваясь к новым ощущениям и готовясь ехать домой на метро.
- Видал? – Дед вытер окровавленные ладони о передник и подмигнул внуку.
- Да. – Тяжело сопя, Ванька принялся наматывать на локоть веревку, чтоб скрыть дрожь в руках.
- Ну, теперь ты.
Дед вывел из сарая двух племянников давешнего единороса, таких же крупных и гладко-шелковых госслужащих, тяжёлую бесформенную супругу и тоненькую звонкую кобылку-двухлетку, на которую были оформлены оффшорные счета и бесчисленная движимая и недвижимая собственность.
Ванька подтянул штаны и двинулся к племяннику.
Какой же он огромный!
Встав на цыпочки, Ванька едва дотягивался до холки.
Подражая деду, Ванька принялся шептать едросу что-то успокоительное о радостях честной жизни и созидательного труда, дрожащими пальцами подводя веревку под необъятный пах, а дед встав поодаль, с безразличным видом свернул папиросу, но так её и не зажег.
Племянник внимательно следил за Ванькой, иногда вздрагивая и тряся башкой, а Ванька продолжал шептать свои мантры и, слизывая языком капли пота, бросал и бросал новые петли на дорогое шелковое сукно.
Спустя несколько бесконечных минут едрос позволил уложить себя на землю и связать.
Дед глубоко вздохнул, закурил, наконец, свою папиросу и протянул Ваньке влажный от крови нож:
- Давай. Люстрируй.
Ванька вытер рукавом лицо, повернул нож лезвием к себе и прицелившись, сильно нажал.
Племянник выгнулся дугой, сбросил Ваньку, и замолотил по глине, пытаясь подняться и улететь в Австрию.
Нож остался торчать в промежности, глина вокруг молодого миллиардера быстро темнела от крови.
Дед бросился на едроса и пиджаком прикрыл ему башку.
- Давай! Давай же! Ну?!
Упав на шелковый крестец, оглушенный Ванька с трудом поймал пляшущую рукоять и принялся энергично пилить.
- Да давай же ты, господи!..
Весь в крови и глине, Ванька с трудом поднялся с едроса и сбросил в таз окровавленные эфэсбешные корочки.
- Не много я ему?
- В самый раз!
Тяжело дыша, дед сплюнул в траву остатки изломанной папиросы.
- Ну, что сразу второго? Или перекур?
- Перекур.
Дед с внуком вышли за забор и сели на перевернутую тележку.
- Деда, дай затянуться?
- Нечего. У тебя вся жизнь впереди, чтоб куревом здоровье губить.
Туман таял, розовыми клочьями плыл по берегам реки, большое блестящее солнце поднималось навстречу людям, играя в траве и на молодых листочках деревьев.
- Ладно, – дед растоптал окурок, – пошли, а то до вечера не управимся.
Пели птицы. Свежелюстрированный племянник едроса тоненько ржал, глядя на себя в зеркало.
Ванька поглубже вдохнул теплый утренний воздух и потопал за дедом.
http://skobars.livejournal.com/3190620.html
